Мать посылает сына на войну, сестра отказывает в помощи, а лучшая подруга желает удачи и ставит общение на паузу. Все это следствие беларусской госпропаганды, которая превращает родственников и друзей во врагов и чужаков. MOST поговорил с беларусами, которые вынуждены были покинуть родину из-за политики, о том, как телевизор изменил их близких людей, и получается ли сохранять с ними хоть какие-то контакты.
«Казалось бы, такая большая семья, и никого рядом»
Анна отсидела два с половиной года по «политической» статье, после чего эвакуировалась из Беларуси. На родине у нее осталась большая семья, в том числе тети, дяди, сестра, пять двоюродных братьев. Но ни с кем из них она больше не общается.
Как и у многих, отдаление началось во время протестов 2020 года. Анна тогда была волонтеркой телеграм-канала «Водители 97%», и в октябре ее задержали. Девушка говорит, что после этого родственники отдалились не только от нее, но и от ее матери.
— На мой суд вместе мамой пришел только ее друг, — вспоминает девушка. — Рядом с ней не было никого из родных, а когда она теряла сознание, ее ловил адвокат. Казалось бы, такая большая семья: две сестры, столько братьев. И никого рядом.
«Приходили письма от ее сына-пятиклассника: „Мама сказала, что тебя очень любит“»
Пока Анна сидела в тюрьме, ее мама несколько раз встречалась с родственниками во время поездок в родную деревню. Девушка негодует, что близкие люди «просто отмахивались» от ее мамы, когда та начинала говорить о дочери.
— Так это же было давно! Зачем ты об этом разговор заводишь? — цитирует их беларуска. — Маме было до слез обидно.
Изменились у Анны и отношения с близкой подругой. За время отсидки она ни разу не написала и не пришла на свидание. Но приходили письма от ее сына-пятиклассника, в которых мальчик писал: «Мама сказала, что тебя очень любит».
— Когда я уехала из Беларуси, написала ей, — вспоминает девушка. — Она по-доброму ответила, что у нее все хорошо и что желает мне удачи. И на этом все. Больше мы не общались.
«Нет обиды, просто это теперь чужие люди»
Анна уехала из Беларуси, никому об этом не сказав. Через некоторое время страну покинула и ее мама. Обе женщины первое время не общались с родственниками, лишь спустя два с половиной года на связь начала выходить одна из сестер Анны, которая живет в Москве.
— Она юрист и умеет тактично общаться, — объясняет девушка. — Она может прокомментировать платьице у меня на страничке, а я — ее прическу. Мы не затрагиваем политику. Я знаю, что она заведет свою шарманку, а она знает, что я заведу свою.
Есть много семей, которые разделила ситуация в Беларуси, подчеркивает Анна. У ее знакомого сошло на нет общение с матерью. А еще она вспоминает случай, когда на суде мать отказалась от сына, которого судили за «участие в массовых беспорядках».
Девушка говорит, что, даже если ситуация в стране изменится, вряд ли они с родственниками смогут собираться, как раньше.
— Вряд ли мы уже будем семьей, — подытоживает она. — Мама говорит, что не хочет больше знать этих людей. У нее нет обиды, просто это теперь для нее чужие люди.
«Ну як ты можаш не верыць мне, сваёй пляменніцы, але верыць тэлевізару?»
У Марины (имя изменено) отношения с тетей начали портиться во время протестов 2020 года. А после начала войны в Украине они «окончательно перестали существовать». Ссоры случались и с сестрами, но с ними удавалось договариваться, и хоть проблемы оставались, но все старались друг друга уважать.
— А з цёткай было немагчыма, — объясняет девушка. — Яна пастаянна глядзіць тэлевізар, і ў яе ўжо ўсё прамыта.
Телевизору тетя Марины доверяла сильнее, чем своим родственникам. Живя в маленькой деревне, она «лучше знала», что происходит на протестах в Минске. А когда началась война в Украине, пожилая женщина слушала не слова своего брата из-под Харькова, а пропаганду.
Тетя искренне верит, что беларусы в Польше голодают, а польские власти их угнетают, что Варшава хочет напасть на Беларусь и присоединить к себе Брестскую и Гродненскую области. Женщина не понимает, почему ее племянница не возвращается на родину.
— Яна не верыла маім расказам пра Польшчу. Я вельмі злавала на яе з-за гэтага. Ну як ты можаш не верыць мне, сваёй пляменніцы, але верыць тэлевізару?
Марина пробовала разговаривать с тетей, не затрагивая острых тем, однако родственница сама начинала говорить о политике. У родителей девушки, которые живут в Беларуси, лучше получается общаться с ней, но все равно без ссор не обходится.
С сестрами проще. Марина отмечает, что они не смотрят телевизор, поэтому верят ее рассказам, все понимают, хоть и не поддерживают ни демократические силы, ни власть Лукашенко.
— Яны мяне падтрымлівалі, калі я ад’язджала, — говорит беларуска, — і ім вельмі шкада, што я не магу вярнуцца, што мы не можам бачыцца. Адзінае, што кажуць: «Навошта вы лезлі туды?»
«Единственный человек, на которого я мог положиться, пропал»
Николай (имя изменено) изредка созванивается со своей бабушкой. Это единственный родственник в Беларуси, с которым он поддерживает связь. Со всеми остальными, в том числе с родной мамой, молодой человек не общается.
Беларус вспоминает, что в доме его матери постоянно «гудел» телевизор, по которому шли новости. Бывало так, что в квартире одновременно работало два телевизора — один в зале, а второй на кухне.
— Я много раз просил маму не включать их, хотя бы когда все находятся дома, — вспоминает Николай. — Каждый раз, когда я просил его выключить, она начинала задавать провокационные вопросы. И потом говорит: «Так ты что, за украинцев? Так ты фашист, получается?»
Мужчина говорит, что «пиком» стала радостная реакция матери на то, что, несмотря на болезни, его признали годным к военной службе. На вопрос: «А если меня в Украину пошлют и я оттуда приеду мертвым?» — женщина ответила: «Ну, значит, таков твой долг. За родину, за мать».
— И я понимаю, что единственный человек, на которого я мог положиться, пропал. Это просто женщина с промытыми мозгами, готовая отправить меня на смерть, — делится беларус.
Пытался наладить связь с мамой, а она передала польский номер беларусской милиции
После отъезда из Беларуси Николай долгое время не общался с матерью. Когда эмоции улеглись, он решил наладить контакт.
— Все-таки это мать, — объясняет мужчина. — Можно же общаться без политики, просто по-человечески.
Женщина согласилась, но во время разговоров постоянно срывалась. Говорила, что в Польшу нечего ехать, что поляки беларусам никогда не будут друзьями, а во время Второй мировой они жгли беларусские деревни.
В какой-то момент оказалось, что пожилая женщина передала польский номер сына беларусской милиции. После этого мужчина в последний раз позвонил матери и прервал общение.
— Я давал ей шанс общаться по-человечески, но она не смогла, — делится Николай. — И сейчас мне с ней совершенно не хочется говорить: ни как сыну с матерью, ни как человеку с человеком. Сомневаюсь, что с ней будет восстановлен контакт.
«Здесь нет непострадавших, но необратимо разрушены те, кто доверился людоедской идеологии»
Прокомментировать эти случаи MOST попросил конфликтолога и психолога хаба «Нация лидеров».
Канфліктолаг Станіслаў Ботвін:
— Тры прадстаўленыя кейсы яскрава дэманструюць, як палітычны і інфармацыйны падзел беларускага грамадства пасля падзей 2020 года і вайны ва Украіне ўвайшоў у глыбока асабістую сферу — сямейныя адносіны. Ва ўсіх трох выпадках адбываецца не проста канфлікт поглядаў, а глыбокі эмацыйны раскол, які часам пераходзіць у этычную і нават фізічную пагрозу.
У аснове гэтых сітуацый ляжаць некалькі агульных прычын:
1. Інфармацыйная ізаляцыя і ўплыў прапаганды.
Прапагандысцкія медыя ствараюць паралельную рэальнасць, якая цалкам разыходзіцца з асабістымі перажываннямі людзей. Гэтая «альтэрнатыўная рэальнасць» выклікае непаразуменне і недавер нават да самых блізкіх людзей, як мы бачым у кейсе з цёткай і пляменніцай.
2. Страх і псіхалагічная абарона
Людзі часта выбіраюць пазбягаць цяжкіх тэм, каб захаваць уласны камфорт, як мы бачым у сітуацыі Ганны, якая апынулася без падтрымкі вялікай сям'і. Гэта таксама сведчыць пра калектыўны страх і нежаданне браць на сябе адказнасць за падзеі.
3. Канфлікт каштоўнасцей і этычны разрыў.
У кейсе з Мікалаем і яго маці мы бачым, як палітычныя каштоўнасці могуць пераважыць роднасныя пачуцці і нават элементарную чалавечую этыку, што прыводзіць да дзеянняў, якія непасрэдна пагражаюць бяспецы блізкіх людзей.
Гэтыя кейсы сведчаць пра тое, што ў сучасным беларускім грамадстве палітычны падзел — гэта не проста розніца ў поглядах, а глыбокі сацыяльна-псіхалагічны крызіс, які патрабуе асаблівай працы па прымірэнні, медыяцыі, аднаўленні даверу і пераадоленні траўмы. Без гэтай работы адносіны могуць застацца назаўжды разбуранымі, нават калі палітычная сітуацыя ў краіне зменіцца. Таму важна ўжываць механізмы аднаўленчай медыяцыі і шукаць агульныя пункты судакранання, якія дазволяць вярнуць чалавечыя адносіны і рэканструяваць парушаныя сувязі ў будучыні.
Зрабіць першы крок да таго, каб навучыцца кіраваць эмоцыямі і працаваць са стрэсам у канфліктных сітуацыях, шукаць кампраміс і прыходзіць да паразумення, можна на бясплатным анлайн-курсе ад адукацыйнага хаба «Нацыя Лідараў» «Вырашэнне канфліктаў», які стартуе 7 красавіка 2025 года.
Психолог «Нации Лидеров»
— Пропаганда диктатуры имеет свойства паразита, ее цель — забравшись в психику, овладеть ею, укорениться в ней, выдав себя за мировоззрение, и очень постепенно в конечном итоге уничтожить своего же носителя. Как мы видим из представленных историй, овладевая жертвой, пропаганда атакует здравомыслие, не щадит дружеские связи, родственные привязанности, даже материнские чувства, лишает тепла отношений, того, что делает нас людьми.
Представленные кейсы по степени драматизма — трагедии, на мой взгляд, шекспировского масштаба. У меня много сочувствия ко всем, здесь нет непострадавших, но необратимо разрушены, разумеется, те, кто доверился людоедской идеологии.
В ситуации таких семейных разрывов, одиночества и разочарования в близких людях очень важно постараться найти опору в себе, быть взрослым — самостоятельным, уверенным, независимым, уважающим и ценящим себя. Если вы оказались в такой ситуации, поддержать себя можно на бесплатном онлайн-курсе «Внутренняя сила» от образовательного хаба «Нация Лидеров», который стартует 21 апреля 2025 года.